Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Нелли Шульман

— Я ее очень любил, Елизавету, — Степан сидел, опустив голову. "Когда я увидел, что она умирает…, я думал, что и сам того дня не переживу. А вот — и жена у меня теперь есть, и сын родился, и еще дети будут. Ты на меня не сердишься, Федя? — мужчина поднял блестящие, серые глаза. Федор, встав, обняв его за плечи, вздохнул: "Вот же дурак. Ты мой брат, Степа, и так будет всегда. А что не писал я, — Федор усмехнулся, — так я писем твоих не получал, я и сам в бегах был".

— Так ты в Россию не вернешься? — Степан, осторожно вынув из-за книг саблю, передал ее Федору. "Держи, пусть у тебя будет, мне-то она ни к чему. Мне тот араб, которому я голову снес, из-за нее, — Степан помолчал, — рассказал, что тут за значки на эфесе. "Меч Сигурда, сына Алфа, из рода Эйрика". Так что это все, правда — о варягах.

Федор благоговейно коснулся сабли: "Я всегда в это верил. А в Россию — может, и вернусь, посмотрим, как оно сложится. Держи, — он вынул из кармана сюртука туго набитый кошелек.

— Федя! — Степан поднялся. "Я даже у своего тестя…"

— Вот у него и не бери, а у меня возьмешь, — Федор открыл крышку шкатулки и уложил туда кошелек. "Завтра я тут появлюсь, буду твою комнату в порядок приводить, пока ты работаешь. Не надо со мной спорить, — заметил он, — я твой старший брат. Пошли, — он похлопал Степана по плечу, — провожу тебя, мне Лея сказала — вы там дороги мостите".

Они вышли во двор. Ханеле, подбежав к отцу, улыбаясь, велела: "Папа, приходи быстрее!"

— Приду, конечно, — Степан подошел к жене: "Учиться не буду сегодня, так что погуляем вечером. Я с детьми поиграю. А ты поспишь, устаешь ведь тут, одна".

Лея проводила их глазами. Ханеле, подергав ее за платье, проговорила: "Я помочь могу".

Женщина присела. Поцеловав девочку в щеку, прижав ее к себе, она шепнула: "Я очень рада, что ты теперь дома, милая".

Джо зашла в маленькую, уставленную книгами комнату. Девушка робко опустилась на деревянный табурет.

— Вы меня хотели видеть, рав Судаков, — пробормотала она, опустив голову. "Мне Иосиф, то есть, господин Мендес де Кардозо сказал, как уходил".

Исаак Судаков посмотрел на девушку, что сидела перед ним, перебирая подол темно-синего, изящно скроенного платья: "Волнуется, бедная. Жених у нее хороший, этот Иосиф. Пусть ходит в ешиву. Ее мы у госпожи Сегал поселим, там уже эта Дина живет. Девочкам вместе веселей будет. Госпожа Сегал просто будет с двоими заниматься. Да, так будет хорошо".

— Вы не бойтесь, — сказал он ласково, — сейчас придет госпожа Сегал, заберет вас. Завтра уже и учиться начнете, как устроитесь. Вещи ваши к ней принесут, кто-нибудь из мальчиков.

Джо посмотрела в его добрые, темные глаза: "Рав Судаков, а с господином Мендесом де Кардозо мне никак нельзя увидеться теперь?"

Судаков покачал головой: "Не принято это, деточка, так не делают. И вот еще, — он посмотрел на нее и тут же отвел взгляд, — ты, как в синагогу приходить будешь, все же шаль надевай, так лучше".

Джо вспыхнула и пробормотала: "Простите, пожалуйста, конечно…"

— Рав Судаков, госпожа Сегал во дворе ждет! — постучался в дверь какой-то мальчик. "Иди, деточка, — отпустил ее Судаков. Вдруг, улыбнувшись, он спросил: "А откуда ты так ладино хорошо знаешь?"

— Меня Иосиф, то есть господин Мендес де Кардозо научил, как мы сюда плыли, — смутившись, ответила Джо. "У меня испанский язык, как родной, а они ведь похожи".

— Ну, хорошо, — он поднялся. "Иди, на Шабат увидимся".

Джо вышла во двор. Она увидела маленькую, худенькую женщину в платке и темном, просторном, по щиколотку платье. "Здравствуйте, — сказала она несмело, — рав Судаков меня к вам послал".

Женщина вздохнула: "Хоть говорить с тобой можно, по-человечески. Та-то вторая, как приехала — мы с ней на пальцах объяснялись. Сейчас уже легче стало. Тебе лет сколько? — спросила она Джо, выходя на улицу.

— Шестнадцать, — та все еще краснела. "Госпожа Сегал, а чему я учиться буду?"

— Молитвам, — та стала загибать пальцы, — Тору с вами буду читать. Будешь ходить, полы мыть, за детьми присматривать, обеды варить. А на Шабат — в синагогу.

Они подошли к старому, двухэтажному дому. Госпожа Сегал велела: "Сюда". В маленькой, полуподвальной комнате стояло две кровати. Стройная, белокурая девушка, вскочив с одной из них, сказала: "Здравствуйте!"

— Это Дина, товарка твоя, — госпожа Сегал оглядела комнату: "Знакомьтесь. Сегодня-то не пойдешь никуда, пока вещи твои доставят, пока то, пока се. Завтра уже с шести утра на работу".

Дина подождала, пока дверь закроется. Она неуверенно протянула тонкую, натруженную руку: "Вторая кровать не очень хорошая, она старая. Моя, правда, тоже шатается. Какое у тебя платье красивое!"

— Если ты мне найдешь молоток и гвозди, — ответила Джо, засучив рукава, — я все это быстро исправлю.

Она стояла на коленях, сколачивая планки. Дина, заглянув ей через плечо, восхищенно протянула: "И где ты только такому научилась!"

— У меня был свой бот, — Джо поднялась, — а потом я два года плавала юнгой и шкипером в Карибском море. С пиратами, — добавила она.

Дина открыла рот и в дверь постучали. "Сундуки твои принесли! — крикнула госпожа Сегал.

— А у тебя все платья такие же? — спросила Дина, когда они поставили два тяжелых сундука к стене. "Нескромные".

— У меня шали есть, — вздохнула Джо, открывая крышку. Дина посмотрела внутрь и зажмурилась: "Красота, какая! Это все шелк, да, и бархат? Никогда в жизни не носила".

— Так примерь, — Джо достала платье цвета незабудок. "Оно тебе длинновато, я выше, но мне его в Париже, шили".

Джо сидела на кровати, складывая платья. Дина, опустившись рядом, восторженно сказала: "Вот бы в таких нарядах всю жизнь ходить! У меня было шелковое платье, как я еще маленькая была. Мне отец его подарил, а потом он умер, да и я выросла из него. А ты тоже сирота? — Дина подперла подбородок кулачком.

— У меня матери нет, — Джо начала складывать платья. "А отец есть, и брат — тоже. И еще жених, — добавила она, краснея.

— А у меня — совсем никого, — Дина стала ей помогать. "Давай твои шерстяные платья, оставим. Я хорошо шью, приведу их в порядок. И у госпожи Сегал холст на передник возьмем, у нее много. А ты готовить умеешь?"

— Нет, — вздохнула Джо, — но полы мою хорошо, на корабле палубу тоже убирать надо.

— Научишься, — махнула рукой Дина. Подхватив шерстяные платья, она вдруг замерла: "А это что?"

— Мой пистолет, — пожала плечами Джо. "На всякий случай".

Дина уважительно посмотрела на нее: "Я их и не видела никогда".

Над Иерусалимом играл золотой, высокий закат. Джо, кутаясь в шаль, сидя рядом с Диной на деревянной скамейке во дворе, обметывала раскроенный холщовый передник. "Уже лучше, получается, — пробормотала она.